Кристина Выборнова, Наш новый лес

Глава 8

Прошло несколько неприятных дней, которые были неприятны, в основном, атмосферой, царящей в лесу. То и дело кто-нибудь из нас начинал блекнуть и, чтобы не исчезнуть, бил себя кулаком по голове или изо всех сил падал на землю. Спали мы ночью по очереди, бодрствующие сторожили спящих, держа наготове палки и когти. Из-за этого мы ходили злые, все в синяках. Машке мы о своем открытии так и не сообщили, ее, наверно, вызывали целыми днями. А может, и нет, я этого не знала, так как не выходила из леса …

То утро было серым, хмурым и туманным. Феи, стуча зубами, исполняли возле болота ритуальный танец. Мы с Сашкой сидели на развилке дуба и слушали вороний диск. Леший был занят: он принимал от животных кляузы и жалобы, касающиеся плохой обстановки в лесу и, главное, туристов. Вот и сейчас из кустов слышались равномерные жалобы какого-то волка.

Сашка рассеянно поправила кость, воткнутую в волосы, и протянула:

- Надо бы, все-таки, построить этот самый черный дом, может, они напугаются…

- Еще больше заинтересуются, – вздохнула я и попрозрачнела. Сашка дала мне по лбу.

- Спасибо, – поблагодарила я.

- Не за что, – вежливо ответила она.

Я подышала на ноготь и начала его тереть.

- Мы еще маленькие, взрослые бы их напугали, – вдруг брякнула Сашка.

Я ничего не ответила. Диск каркал. Мы обе задумались и не заметили, что начали блекнуть. Опомнились и ущипнули себя мы только на крыше чьей-то палатки в турлагере.

- Опять! – прошипела Сашка, прыгая на землю. Я прыгнула следом, и мы собрались припустить к лесу, но обе учуяли знакомый рыбий запах, доносящийся из кухни.

- Машку жарят?! - испугалась я.

- Может, просто коптят, – попыталась успокоить меня Сашка, но я решительно подбежала к кухне и заглянула в окно.

Мне открылось странное зрелище. Кухня была полна детьми от пяти до шестнадцати лет. Вся эта детвора сидела вокруг деревянного стола. На столе стоял стакан с водой, а из стакана, как джин из бутылки, с кряхтеньем вылезала Машка. Теперь кроме рыбы, запахло еще и шампунем. Судя по растерянному лицу Машки, дети ее вызывали в первый раз.

Дети почтительно глазели. Машка вылезла из стакана, с трудом села на край стола и, видимо, вспомнив инструкции Делки, спросила:

- Ну, и как вас всех зовут?

Дети затараторили имена. Настоящие или нет, понять было невозможно. Машка решила, что ненастоящие, кивнула и собралась опрокинуть стакан, но какой-то мальчишка схватил ее за руку.

- Чего тебе, мальчик? – раздражилась Машка.

- Мы же тебе сказали настоящие имена, – с праведным возмущением в голосе закричали противные дети. – Забирай нас с собой, туда, где ты живешь.

- О–о–ой… – сказала Сашка сзади меня.

- Ну, идемте, – растерянно согласилась Машка и вывела детей на улицу.

Мы залегли в траве. Машка, с вереницей детей позади, подползла к душевой, с трудом отворила дверь и с пригласительной улыбкой повернулась к детям. Те стояли.

- Ну, что вы? – фыркнула Машка. – Я здесь живу. Заходите.

Дети попытались разбежаться, но Машка, кое-что понимавшая в колдовстве, окружила их непробиваемым полем. Под ее взглядом двадцать детей медленно начали впихиваться в душевую кабинку, рассчитанную на одного человека. Душевая трещала. Когда в нее зашел последний ребенок, Машка ловко захлопнула дверь, а сама осталась на улице.

- Идите сюда, – сердито сказала нам Машка. – Струсили? Давайте наложим на дверь двухчасовое заклятие. Пусть посидят, гадальщики…

Душевая продолжала трещать по швам. Мы взяли мрачную Машку под руки и удалились в лес.

Проходя мимо палаток, мы с удивлением заметили, что их стало меньше, чем несколько дней назад.

- Мы их, что ли, запугали? – протянула я. В ответ меня пихнули, и я упала в траву. Из палаток вылезла пара туристов.

- Слушай, поедем отсюда, – шептала девушка испуганным баритоном. – Те духи, которых мы вызываем, безобидные, а вот черного дома я боюсь. И не возражай мне, все его видели.

- Ну хорошо, уедем, – покорно сказал мужчина, и они скрылись в палатке.

- Какого черного дома? – хором спросили мы друг у друга. – Разве мы его сконструировали?

- Нет, – ответила Сашка, когда хор замолк.

- Сейчас ничего нет, – заметила я, оглядываясь. – Хотя пахнет странно… Давайте подождем здесь, может, увидим этот дом.

Мы с Сашкой засели в кустах. Машка уползла, зато пришел леший, по дороге отбиваясь от ноющего лося, и засел с нами.

Быстро стемнело. Стало холодно.

- Молодой месяц, – заметила Сашка.

Туристы, не зажигая костра, расположились по палаткам. Странный запах стал резче. Мы одновременно повернули головы к наиболее сильной его струе и увидели, как прямо возле палаток туристов медленно проявился мрачный черный дом. Одно окно его горело, там мелькала чья-то тень.

- Заклятие медленного появления! – изумилась я. – Мы такого не умеем!

Леший зашипел и заскреб ногтями почву. Дверь дома медленно отворилась, и на порог вышла… ведьма, причем старая-престарая.

- Ну все, капут молодежному лесу, – прошипела Сашка. – Эта бабуля не только туристов, она и нас разгонит…

Бабуля нюхала воздух. Потом она, кряхтя, развернулась и вошла в дом. Пока она нюхала, мы, по-возможности, старались не дышать. Что такое старая ведьма, мы знали, а посему быстро удалились вглубь леса и доложили обо всем Делке. Та созвала экстренное собрание и, наскоро усевшись на дерево, заявила:

- Взрослого, более того, старого человека, мы в нашем лесу не вынесем. Туристов тоже. Но бороться сразу с ведьмой и туристами мы не можем. Решайте. Выселим ведьму – опять наедут туристы. Оставим ведьму – туристы выселятся сами, да и мы вскоре сбежим. Ну, что хуже: ведьма или туристы?

- Ведьма! – рявкнул наш хор так, что ели закачались.

- Ну что ж… – вздохнула Делка. – Собрание объявляю закрытым.