Кристина Выборнова
писательница Кристина Выборнова, детские книги, фантастика

Я, слегка покачиваясь, бродила по своему болоту. Страшные истории сидели в моей голове, заставляя меня проверять каждую кочку на наличие энного количества глаз и лап. Сашка хмуро висела на дереве и грызла белую кость. Олег, к нашему беспредельному счастью, устал и ушел спать в турлагерь. Стараясь не думать о том, что водоросли, стелющиеся по болоту, напоминают чьи-то щупальца, я уселась на кочку и принялась растить обломанный ноготь. Когда он уже почти достиг нужной длины, передо мной явился леший.

    - Чего ты тут киснешь! – сказал он жизнерадостно. – У меня три новости: хорошая, хорошая и очень хорошая.

    Я заинтересованно подросла, Сашка слезла с дуба, из воды вылез водяной, а из дупла – Эрка.

    - Во-первых: скоро полнолуние, и День имен приходится на него. Во-вторых: мне почти перестали писать кляузы, потому что туристов стало меньше, я слышал, у них что-то кончается, какой-то август.

    - Небось, еда какая-нибудь, – проворчала Сашка.

    - А третья новость – Олег уезжает через три дня! Тут мы так завыли от восторга, что со всех ветвей посыпались духи.

    - Как ты узнал это? – спросила я, отвывшись.

    - Да он сам сказал кому-то. Я только что из кустов возле турлагеря, – пояснил леший.

    - Как это мухоморно… – проурчала Сашка. – Три дня вместо недели! Рай.

    Один из духов, свалившихся с елок, мрачно посмотрел на нас и проворчал, что Делка опять созывает собрание. Пришлось отправляться.

    Делка утвердилась на плясплощадке. А вокруг нее уже набралось порядочно народу.

    Подождав, пока воцарится тишь, она объявила:

    - Значит так: туристы уезжают. У них кончается август, так они называют последний кусок лета. В наших силах ускорить их отъезд. Мы еще ни разу не являлись им в сны. Как новый способ, это может подействовать. Надо являться в сны самым пугливым и нервным: женщинам и старым людям. Первыми должны являться…

    - Кикиморы, – вздохнула я.

    - Ну, зачем же кикиморы. Бабы-еги, лешии, оборотни, ну, возможно, и кикиморы… В общем, в основном кикиморы и оборотни. Лера, что ты глазеешь? Бери в помощники Вовку и идите в сон какой-нибудь бабки.

    - Сейчас день, – проворчал Вовка.

    - Ну подождете до вечера. Этот вопрос объявляю закрытым.

    Я поняла, что мне здесь делать нечего, и побрела прочь по верхушкам травы. Вскоре меня нагнала Сашка.

    - Чего уменьшаешься? – сказала она беззаботно. – Я с вами пойду и леший тоже. Да при таком количестве нам никакая нервная бабка не страшна! На, возьми древесный гриб.

    Я откусила кусок гриба и слегка успокоилась.

    От судьбы уйти было нельзя. С наступлением сумерек я, Вовка, Сашка и леший отправились к турлагерю, сжимая в руках емкости с зельем для проникновения в сны и поспешно учась скалить зубы.

    Палаток стало меньше. Сделавшись невидимыми, мы по очереди начали отодвигать палаточные пологи. Бабушку мы нашли одну, также были обнаружены пугливые на вид двое детей, нервная женщина и под конец нам удалось найти очень тихого дедка, явно бывшего тоже пугливым и совсем безвредным.

    Все они спали.

    Можно было начинать.

    - С кого начнем? – бодро спросила Сашка. – И кто пойдет первым?

    - Не пойду, – твердо сказала я. – Хоть ешьте.

    - Стоило бы, – проворчал Вовка.

    - Но, но, – подрос леший. – Лучше давайте к одному человеку явимся вчетвером, немного освоимся, а потом поодиночке явимся к остальным.

    - Костляво, – проворчал Вовка недовольно. – Ну, пошли все вместе к бабке, что ли. По-моему, она самая опасная.

    Несогласия никто не выразил. Мы облились гадким зелено-коричневым зельем, с трудом отклеиваясь от земли, встали вокруг спящей бабуси и начали подвывать. Довольно быстро я заметила, что мы в буквальном смысле погружаемся в сон: вместо пола появилось воздушное пространство, и нас потянуло туда. Я уцепилась за руку лешего и почувствовала, что стою на каком-то скользком полу. Мы все оказались в неизвестной комнате, сплошь заставленной деревянной мебелью. Судя по тому, что у стены находилось подобие печки, только с огнем наверху, я поняла, что это кухня. В ней вместе с нами находилась бабуська. Она мешала в пяти кастрюлях и одновременно пекла блины, что-то бормоча. Сашка собралась постучать по ней пальцем, но передумала и ткнула ее ручкой ложки.

    - Отстаньте, – пробормотала бабуля. – Я же не успею. У меня сегодня свадьба, мой жених скоро приедет, а дочка еще не готова, даже свадебного платья ей не сшили…

    - Что за ахинея? – открыл пасть Вовка.

    - Сон, – кратко ответил леший. – Рычи давай лучше.

    Вовка зарычал. Я зазвенела. Сашка завыла. Леший промолчал, но оскалил зубы.

    - Что за черт! – завопила бабуся. – Мне некогда.

    - Уезжайте из турлагеря… – зарычала Сашка. – Иначе вас съедят!

    - Ох, батюшки, – сказала бабуся уже испуганно и громко завопила, так как Вовка покрылся шерстью.

    - Пошли! – крикнул леший и выпихнул меня из сна.

    Спустя секунду оттуда вылетели остальные.

    Усевшись перед палаткой, мы слушали причитания бабуси и облегченно вздыхали.

    - Вот видите, как легко! – радостно сказала Сашка. – Теперь давайте по одному. Я пойду в сон к дамочке, Лера, ты возьми девчонку, ты, Вовка, парнишку, а леший – старичка.

    Спорить было не с чем. Я отправилась к девочке.

    - Береги ногти, – сказал леший мне на прощанье.

    Я почувствовала, что от радости стала испускать яркий синий свет и, стараясь огорчиться, вошла в палатку. Девочка выглядела совсем безобидно. Продолжая светиться, я облилась зельем и погрузилась в ее сон. Когда я посмотрела по сторонам, светиться перестала. Я вместе с девочкой оказалась в кустах. Была черная ночь. Я сглотнула, оскалила зубы и задудела, зажав себе нос для ужасности звука:

    - Уезжай немедленно из турла…

    - Тс-с-с… – прервала меня девочка.

    - А в чем дело? – испугалась я. Кусты обледенели.

    - Сейчас оно нас услышит и съест, – ответила она шепотом.

    - Кто оно?!?

    - Не знаю. Жуткое, зубастое, шестилапое… – Девочка заплакала.

    Я погладила ее по голове и сказала успокаивающим тоном:

    - Уходи из турлагеря… Мы всех съедим…

    - Не бормочи! – зашипела девочка. – Идет же.

    Раздались шаги. Вдали что-то показалось. Я поняла, что девочкин кошмар будет выглядеть гораздо страшнее меня, и сказала поспешно:

    - А я тоже такое же чудовище, только изменила обличье. И я съем…

    Девочка пнула меня ногой. Маячащий на горизонте кошмар оказался перед кустами. У него было шесть лап с одним пальцем каждая, пять красных глаз на морде и один зеленый на коленке третьей лапы. Ряды зубов, не помещаясь во рту, налезали чуть ли не на шею, клыки скребли уши. Носа оно не имело, но нас учуяло и так зарычало, что я стала ростом десять сантиметров и при всем желании не смогла бы выпрыгнуть из сна. Девочка дала деру.

    Я, пытаясь подрасти, ринулась было за ней, увязая в траве, но вдруг рядом с чудищем возникла знакомая фигура Олега.

    - Сидеть, – приказал он кошмару и, подбежав ко мне, потянул меня за волосы.

    Я выросла. Чудище, путаясь в лапах, пыталось сесть.

    - Что вы здесь делаете? – спросила я с отчаянием.

    - Да, Лерочка, понимаете, сплю себе, сплю, Прошку выгуливаю, а он вдруг возьми и скакни в другой сон, под тем предлогом, что он той девчонке давно не снился. Ну, я поспал немного без него, скучно стало, вспомнил заклинание для проникновения в сны, которое этим утром у вас в книге заклинаний вычитал и проник. Прошка, ко мне! Слушайте, может мне вам заодно и историю рассказать?

    - Нет! – завопила я и вылетела из сна. Рядом со мной сидела проснувшаяся девочка.

    - Тебе тоже кошмары снятся? – спросила она с сочувствием.

    Я шмыгнула носом, с трудом сделалась невидимой и побрела на улицу. Там я унюхала тоже невидимых Сашку и Вовку. Лешего не было.

    - Ну чё? – спросил Вовка.

    - А ты? – ответила я.

    - Средненько, – вздохнул он. – Этот гиенов пацан, которому я явился, смотрел сон про каких-то головорезов с винтовками, побольше чем у милтов. Ищу среди них парнишку, а его нет. Я уж совсем сник, подошел к одному из головорезов, описал ему парнишку и спросил, где он. А головорез говорит: «Это я в детстве таким был. Я это. Чего тебе?» Ну, я говорю: «Ничего» – и ушел. Спасибо, цел остался.

    - Струсил, – презрительно сказала Сашка. – А у меня все как по маслу. Я к дамочке в сон явилась, даже ничего не сказала и зубы не оскалила и, вообще, у нее за спиной стояла, а она завопила и пригнулась. Слава Лесничему!

    - А леший где? – спросила я с беспокойством. – Пошли его поищем, дед может проснуться сам по себе, и тогда он останется в снах до следующей ночи и, может, вообще в них заблудится! Немедленно пошли!

    - Не звени, я схожу одна, – отважно сказала Сашка и удалилась. Вовка, скорее всего, удрал в лес. Я осталась в одиночестве и, вырастив ноготь длиной в метр, стала грызть его, нервничая. Сашка с лешим появились, когда я сгрызла почти весь ноготь.

    - Ну чего? – бросилась к ним я. – Что случилось?

    - Да заснул он! – расхохоталась Сашка. – Дедуся во сне рыбу ловил, на его запугивания внимания не обращал, и, видимо, леший тоже на удочку загляделся. Тот дед во сне заснул, ну и его, нечистого, в сон потянуло. Только так храпел!

    - Могла бы не трепаться, – злобно протрещал леший. – Подсунули мне спокойного как болото, хитрые!

    - Ладно, поганка с ними, – махнула рукой Сашка. – Пошли папоротников поедим.

    - Надо было им плакатов поразвешивать насчет охраны леса! – вспомнила я.

    - Духам задание дадим, – голос лешего из скрипа превратился в звук, хотя еще не очень приятный. – Ты, Лер, иди отдохни.

    Я радостно последовала его совету, по прибытии в лес залегла в болото, растолкала там самозванных русалок и водяных и сладко заснула.